Прежде чем говорить о характере неофициального ислама в Татарстане, необходимо четко определить границы и формы функционирования, основные богословские пара­метры официального ислама, обозначить его место в современном светском государстве. Если иметь в виду, что процесс формирования официального ислама в Татарстане находится на стадии становления, то несложно догадаться, что многие из этих вопросов остаются открытыми. Какой ислам в условиях Татарстана — многоконфессионального и светского — можно считать официальным? Скорее всего, лояльный к официальным властям. Но лояльность — понятие довольно абстрактное, и, оставаясь вполне лояль­ным к властям, можно придерживаться совершенно разных богословских позиций. Наг­лядный пример — описанные выше значительные разногласия между представителями официального духовенства по многим принципиальным проблемам. Теоретическая не­определенность в позициях официального духовенства по ряду богословских вопросов оставляет место для политических спекуляций по многим животрепещущим проблемам современности и раздувания даже незначительных разногласий до уровня серьезного идеологического противостояния. Так, свой уход из ДУМ РТ Ф.Салман представил как попытку дистанцироваться от муфтията, якобы являющегося рассадником ваххабиз­ма в республике. По его утверждению, распространение ваххабизма не без помощи официальных религиозных структур достигло угрожающего состояния: "Проникновение ваххабизма в республику я подразделяю на четыре этапа: 1) культурное нашествие (широкое распространение литературы); 2) проникновение в учебные заведения; 3) захват официальных религиозных структур (не прекращающаяся в течение года чистка рядов имамов); 4) проникновение во власть. Сегодня татарское общество переживает последний этап" . Более того, считает он, "идет сращивание национализма и вахха­бизма... В национальное движение проникают ваххабиты-провокаторы". Такой при­мер абсолютизации отдельно взятых явлений, доведение их до уровня общих закономерностей, безусловно, можно рассматривать как проявление болезни роста и попытку осмысления процессов, которые еще находятся в начале своего становления.

В начале 1990-х годов в Татарстане стали распространяться различные традицион­ные и нетрадиционные религиозные течения. Самую большую активность проявляли общины протестантского толка. Своей демократичностью, упрощенностью выполнения религиозных обрядов они, действительно, привлекали внимание значительной части молодежи, в том числе и татарской.

На волне распространения религиозного плюрализма в Татарстане появились такие религиозные общины, как бахаийа, ахмадийа. Община бахаийа в Татарстане была заре­гистрирована в 1991 году. Своими программными положениями как признание непроти­воречивости науки и религии, необходимость самостоятельного поиска истины каждым человеком, избавления человечества от любых расовых, национальных, религиозных, политических и других предрассудков община сумела заинтересовать определенную часть татарской интеллигенции, особенно творческой. Свою роль сыграл и тот факт, что местную общину возглавил известный тележурналист Ш.Фаттахов. Правда, во второй половине 90-х годов интерес к новым религиозным общинам, в том числе и к бахаизму, упал. Хотя и сегодня практически во всех городах республики имеются группы бахаистов, общая их численность не превышает 300 человек.

Казанская община ахмадийа зарегистрирована в 1992 году. В первые годы своего существования она воспринималась общественностью как мусульманская община. Му­сульманское духовенство не высказывало своего отношения к ней. Интеллигенция (осо­бенно творческая), скорее всего, в силу своей неинформированности о характере рели­гиозного учения, довольно часто организовывала встречи с представителями этой общи­ны. Точнее, с одним из них — известным татарским поэтом Равилем Бухараевым, проживающим в Лондоне и использовавшим свои частые приезды для многочисленных выступлений. Но к середине 1990-х годов мусульманское духовенство довольно четко определило свое негативное отношение к этой общине. Судя по тому, что одновременно в средствах массовой информации исчезли упоминания о ней, и светская интеллигенция приняла эту позицию. Разговоры о необходимости строительства собственной мечети также сошли на нет. Сегодня община, возглавляемая эмиссарами из Пакистана, практи­чески бездействует. Правда, нужно отметить, что в первой половине 1990-х годов община активно занималась распространением литературы на русском языке. Изданная ею разнообразная литература в библиотеках городов республики до сих пор численно преобладает над изданиями об исламе. Как считает В.Якупов, идеи ахмадии еще в начале XX века оказывали определенное влияние на татарских богословов. Так, их идеи "под названием "абсолютности божьей милости" пропагандировались Мусой Бигиевым... среди татар".

Чтобы более наглядно представить отношение официального духовенства к этим двум общинам, приведу резолюцию IX съезда молодежного центра исламской культу­ры "Иман" от 29 ноября 1998 года "Об антиханафитских направлениях": "В XIX веке, в первую очередь, английскими спецслужбами были выдуманы и распространены ваххабизм, ахмадийа и бахаизм. Под их влиянием был разрушен даже халифат (Ос­манская империя) и нарушен культурный баланс индийско-мусульманского региона. А движение бахайа для татарских манкуртов и космополитов создало почву для распростра­нения интернационализма. Каждое из этих движений имеет крупные финансовые ис­точники и находит поддержку со стороны таких антимусульманских стран, как США и Англия. Поэтому широкая общественность и религиозные круги призывают поставить заслон против разрушительных, разлагающих и разъединяющих действий этих движений".

Таким образом, религиозные общины, считающие себя имеющими отношение к исламу, не нашли в Татарстане широкого распространения.

Среди мусульманских общин, находящихся в оппозиции к официальным религиоз­ным структурам, можно назвать небольшую группу мусульман, возглавляемую Ф.Сат-таровым и именуемую "файзрахманистами". Ф.Саттаров — один из немногих та­тарских имамов советского периода, получивший профессиональную богословскую под­готовку в 1955—1964 годах в медресе Бухары и занимавший посты имама-хатиба в крупных городах СССР (в Ленинграде, Ростове, Октябрьске и др.) и казия в ДУ-МЕС в 1972—1976 годах. Каким образом он решился перейти в оппозицию к офици­альным религиозным структурам? Какие религиозные течения и богословские учения оказали влияние на формирование этой мусульманской общины? Особенностью "файз-рахманизма" является то, что он имеет местные, но неглубокие корни. В процессе общения с самим амиром (так называют Ф.Саттарова его ученики), его раисами (предс­тавителями) в регионах (Татарстане, Удмуртии, Марий Эл и Пермской области) и рядовыми верующими невольно обращаешь внимание на эклектический характер основ их вероучения. В.Якупов утверждает, что " им позаимствованы и творчески перерабо­таны идеи из других течений ислама. Один из главных мотивов — это отвергание мазхабов при особой ненависти к ханафитскому толку — заимствован от ваххабитов. Увеличенная ставка религиозных поборов "хумс" взята из шиизма, сама структура группы построена по аналогии с суфийским орденом". Основополагающим постула­том общины является принцип "жить только по Корану!". Ф.Саттаров считает, что сложный, но единственно верный путь для мусульманина — это "идти по Корану, что очень трудно, но мы не можем жить по-другому. Может быть и так, что сначала никто не последует за нами. Но и за пророками не сразу пошли, некоторые из них были одиноки". Принципиальное несогласие Ф.Саттарова с официальными имамами зак­лючается в том, что "они идут за народом, облегчая себе задачу и тем самым нарушая главную заповедь Пророка". Он подчеркивает, что не стремится к тому, чтобы за ним последовали многие, "должны последовать только достойные, живущие только по Ко­рану". Ф.Саттаров признает, что есть и иные, кроме Корана, источники, которые составляют основу шариата. Но "в них пока нет нужды. Сегодня необходимо объеди­ниться вокруг Корана. Из существующих 73 сект только 1 секта Аллаха, остальные 72 выдуманы учеными". На словах признавая разделение на суннизм и шиизм, на мазха-бы, на деле он ставит под сомнение их целесообразность, поскольку "Аллах запретил разъединение". Из основополагающих догматов он особо выделяет намаз и закят. Община "файзрахманистов" имеет четко разработанную систему обязательного закята, которую они пытаются применить по отношению к своим прихожанам. Но ставки настолько высоки (доходят до двух третей дохода), что, по признанию самого Ф.Сат­тарова, "народ не соглашается".

Рассуждая о взаимоотношениях общины с государственной властью, он подчеркива­ет лояльность к ней, заявляя, что государство должно быть светским, а не религиозным. Участие в политике также допустимо. Эклектичность представлений проявляется и в отношении к обычаям и обрядам. Вполне лояльное отношение к поминальным обрядам ("Если нас приглашают, то мы идем") сочетается с неприятием религиозных праздни­ков (маулида и др.) и суфизма. Признание иджтихада как великого усердия, старания не мешает им принять и некоторые аспекты таклида. "Файзрахманисты" подчеркивают отсутствие связи с различными зарубежными мусульманскими религиозными организа­циями и фондами. Скорее всего, это действительно так. Об этом наглядно свидетельст­вует и работа открытого в 1997 году медресе, где преподают только свои подготовлен­ные прихожане, учебники написаны (буквально переписаны из различных книг) самим Ф.Саттаровым.

Возникший на татарской почве "файзрахманизм", хотя и не получил широкого расп­ространения, является интересным образцом неофициального ислама в республике. Воз­можно, его корни не следует искать в далекой истории. В данном случае субъективный фактор — желание не сумевшего сделать карьеру в официальных религиозных структу­рах советского периода имам-хатиба найти свою нишу в условиях религиозного возрож­дения — также сыграл заметную роль.

Среди различных проявлений неофициального ислама в Татарстане довольно заме­тен турецкий след. При существующих международных отношениях республики это вполне объяснимо. С Турцией у Татарстана сложились прочные экономические отноше­ния. Работают представительство этого государства, 16 лицеев в городах республики.

Турецкое влияние в исламе идет по двум направлениям:

1.Пропаганда идей и книг Бадиуззамана Саида Нурси, которая идет через турец­кие лицеи и специально созданное медресе. Последователи Саида Нурси не вступают в открытый спор с представителями официального духовенства, тем не менее определенные разногласия уже наметились. Это, в первую очередь, проявляется в том, что последователи Нурси абсолютизируют его учение и содержание книг, особенно тафсира, и пытаются навязывать другим мусульманам.Это,по словам ректора медресе
"Танзиля" Рустем хазрета, особенно ощутимо в Набережных Челнах, где позиции "нурсистов" сравнительно сильны. Есть и другие потенциальные теоретические предпосылки для разногласий. Учение Саида Нурси, выстроенное в духе псевдосуфизма, в принципе неприемлемо для официального духовенства. Если иметь в виду и разные подходы к государственно-правовому регулированию мусульманской общины, то можно не сомневаться в наличии определенной почвы для разногласий. По словам В.Якупова, "движение ведет масштабную издательскую деятельность как на русском, так и на татарском языке... Эта литература продается в мечетях совершенно свободно, понятно в этой связи, что сложилась устойчивая организованная структура, которая, по крайней мере, переводит, печатает и распространяет эту литературу". 2.Турецкое влияние заметно и в распространении суфизма в Татарстане. Через Турцию в республику проникают идеи нетрадиционного в регионе тариката — кадирийа. Представители суфизма данного толка имеют свои организационные ячейки. До середины 1990-х годов они собирались, в основном, в мечети "Нурулла". Сегодня их объединяют редкие посещения своего шейха из Турции, который индивидуально общается со своими учениками (в Казани около 10 мюридов этого шейха).

Представители мусульманского духовенства, находящиеся в оппозиции к официаль­ным религиозным структурам, пытаются обвинить их в пособничестве многим зарубеж­ным мусульманским радикальным организациям. Если Ф.Салман обвинил ДУМ РТ в пропаганде ваххабизма, то Т.Таджутдин "разоблачает" Совет муфтиев в сотрудничест­ве со многими религиозными организациями, такими, как хабашиты, движение "Нация ислама", таблигиты. Признавая пропагандистский характер этих обвинений и преувеличение значимости отдельных фактов, нельзя не заметить в них долю правды. Так, представители пакистанской организации "Джамаат-е-Таблиг", именуемые "таблигис-тами", действительно, работали в Татарстане. Не имея своей организационной структу­ры, но имея координатора, они собирались в мечетях "Нурулла", "Булгар" и, в основ­ном, занимались дагватом (призывом).

Таким образом, неофициальный ислам в Татарстане существует. В силу специфики политической системы общества он практически не структурирован, поэтому не имеет серьезной опоры среди верующих.

Из кн. "Ислам в общественной и политической жизни татар и Татарстана в XX веке", - Казань, 2005