Итоговый – второй тур президентских выборов в Иране привел к неожиданному для многих результату. Вопреки большинству прогнозов победу одержал представитель откровенно консервативных кругов – мэр столицы Тегерана – Махмуд Ахмади Нежад. Как получилось, что вопреки всем результатам опросов во второй тур вышел отнюдь не очевидный фаворит от лагеря консерваторов – Калибаф, а именно Нежад, шансы которого на победу оценивались весьма скромно? Возможно, что ключ к ответу, объясняющему ситуацию, – довольно прост. Он кроется именно в особенностях дня, когда проводились иранские выборы. Эти дни выпадали на пятницы, которые в соответствии с исламскими традициями являются особыми днями недели. В Иране пятничные молитвы в мечетях стали эффективно использоваться в целях политической пропаганды с начала 60-ых годов прошлого века. Тогда последний иранский шах Мохаммед Реза Пехлеви начал серию общественных реформ, названных "белой революцией", которые имели четкий антиклерикальный компонент и поэтому были встречены в штыки шиитским духовенством Ирана. Против светской шахской власти с ее спецслужбами и армией духовенство нашло вполне эффективное оружие – мусульманскую проповедь. Мечети стали центром политической оппозиции, а отдельные духовные лидеры, и, прежде всего, Хомейни постепенно через яркие пятничные проповеди проложили стране путь к исламской революции 1979 года. Причем проповеди эти главным образом были направлены на традиционные круги иранского общества: крестьянство, уклад жизни которого подвергался постоянным ударам вестернизированных начинаний шаха, и торгово-ремесленных слоев небогатых городских кварталов, консерватизм которых свойственен отнюдь не только странам исламского мира. В конце концов проповеди духовенства блестяще сделали свое дело. В современном Иране эта ситуация повторилась. Формальные запреты на прекращение предвыборной агитации за сутки до начала голосования главным образом касались лишь самих политиков, муллы же в мечетях реально продолжали наставлять иранцев в вопросах о том, что есть истинный долг правоверных. Возможно, именно их усердие и принесло неожиданный на первый взгляд успех Махмуду Ахмади Нежаду. Однако списывать все на духовенство было бы все же неправильным. Ведь Нежад победил очень серьезного противника – бывшего президента Ирана Али Акбар Хашеми Рафсанджани. Их политический опыт просто несопоставим. Но Рафсанджани в глазах иранцев – это преуспевающий представитель верхушки иранского общества, тогда как Нежад позиционировал себя совершенно иначе. Нежад в своих речах обращался к простым иранцам не словами о демократии и правах человека, он упирал на другие сферы. Сын кузнеца апеллировал к беднякам, обещая им установить более справедливые порядки, он критиковал коррупцию и обличал олигархов. "Иранская нефть – должна служить всему обществу, а для этого надо перераспределить доходы от ее продажи", - вот один из тезисов его предвыборной платформы. Иными словами Нежад эксплуатировал все тот же популизм, но ловко завернутый в мусульманскую упаковку. Его часто обвиняли в религиозном ультраконсерватизме, стремлении возродить средневековые порядки. Особенно западным политикам и журналистам не нравились высказывания Нежада о том, что женщины и мужчины должны ездить отдельно даже в лифтах и том, что истинный мусульманин не должен брить своей бороды. Кто-то поспешил увидеть в последнем аналогии с печально знаменитыми декретами афганских талибов. Но Иран – это не Афганистан, а Нежад – это отнюдь не мулла Омар. На посту губернатора провинции Ардебиль и будучи мэром Тегерана Нежад был вовлечен в реализацию планов иранского политического класса, куда входит и верхушка шиитского духовенства. Эти планы предусматривали превращение Ирана в мощную региональную державу. Сделать же это путем возврата к временам средневековья невозможно, что прекрасно понимают те же иранские аятоллы, поскольку это люди весьма и весьма образованные. Поэтому представляется, что консервативная риторика Нежада – это все-таки ответная реакция на беспрецедентное внешнее давление на Иран со стороны тех сил, которые хотели бы всенепременно устроить здесь очередную революцию любыми путями, в том числе и через военную интервенцию. Победа Нежада, как ни парадоксально, – это немалой степени заслуга Соединенных Штатов. В самом деле: Вашингтон последовательно год за годом окружает Иран своими военными базами. На восточной иранской границе – в Афганистане американские войска хозяйничают скоро четыре года подряд, на западе Ирана – в Турции американские базы находятся уже несколько десятилетий, а Ирак американцы "умиротворяют", утюжа бомбами и ракетами с вертолетов, тоже явно с прицелом на создание там плацдарма для вторжения в соседний Иран. На юге – в Персидском заливе корабли Североатлантического альянса фактически получили постоянную прописку. Только на севере Ирана кольцо еще полностью не сомкнулось. Азербайджанское руководство продолжает лавировать, хотя фактически в этой стране как-то весьма кстати уже реконструированы аэродромы, с которых могут быть нанесены авиа удары по Ирану. Остается Туркменистан с его формальным нейтралитетом и экзотическим президентом Ниязовым, который в своей внешней политике, как всем известно, может быть весьма непредсказуем. Тем самым, Соединенные Штаты своим наглым и циничным давлением на политический режим Ирана только спровоцировали сплочение части иранского общества перед внешней опасностью вокруг фигуры того политика, который иранцам показался более решительным, молодым и готовым дать отпор, если понадобится, внешнему врагу. Нежад на эту роль подходил наилучшим образом. Он был в числе революционных исламских студентов, которые вдохновленные идеями Хомейни, в далеком декабре 1979 года захватили посольство США в Тегеране и удерживали его длительный срок. Тогда Вашингтон так и не смог найти адекватного ответа на эту пощечину: попытки при помощи десанта освободить американских дипломатов-заложников потерпели позорный провал. В период ирано-иракской войны Нежад вступил добровольцем в части басиджей – иранского ополчения. Миллионы иранцев и сегодня состоят в этих формированиях. И они, безусловно, голосовали за своего коллегу. Наконец, Нежаду – 49 лет и он выглядел более приспособленным для активной борьбы, чем семидесятилетний Рафсанджани. Интересно, что компромат на Нежада, появившийся в мировых СМИ во время предвыборной кампании, сыграл как раз на руку этому политику. Нежада обвиняли в причастности к подготовке покушения на получившего скандальную известность писателя Салмана Рушди – автора книги "Сатанинские стихи". За эту свою книгу, содержащую, по мнению мусульман, непристойную критику и нападки на учение пророка Мухаммеда, Рушди был приговорен иерархами мусульманского духовенства к смерти. Но этот приговор так и не смогли привести в исполнение, поскольку Рушди скрывается на Западе. В глазах радикальных мусульман любой, кто отомстит Рушди, – совершит тем самым богоугодный поступок. В итоге иранский избиратель свой выбор сделал в пользу Нежада. За него проголосовало 62 % избирателей, а за Рафсанджани – только около 36 %. Консервативный реванш состоялся. Соединенным Штатам и России придется искать пути к выстраиванию контактов с новым иранским лидером, который вполне может занять в своей внешней политике более жесткую линию, чем его предшественник. Аждар КУРТОВ
"Новая политика" |
