|
Тут продолжаются активные обсуждения ухода о. Ростислава из монастыря. Все время разговоры идут вокруг женщины. Дескать монах пал и он, негодяй, нарушил обеты.
Дорогие фарисеи. Не могли бы вы объяснить мне одну странность: из Оптиной за последние 20 лет ушли десятки монахов. Десятки!
Пять человек из них женились. Это только те, кого я знаю лично и данные у меня до 1998 года. После того вполне возможно были еще люди, которые ушли из монашества в семейную жизнь, но я о том не знаю. Это уже молодняк, который мне даже не интересен. Из пяти человек два эконома монастыря: игумен и архимандрит. Оба самые доверенные лица наместника. В чем причина такого странного поведения оптинских монахов? Как думаете?
Первый эконом венедиктовой Оптиной - игумен М. - был человеком ревностным, как и его духовник-наместник. Католиков и модернистов не любил, за веру православную стоял горой и любые отклонения от священных традиций и преданья старины глубокой воспринимал как борьбу против Святого Православия и Святой Церкви. Он был очень строг к себе и окружающим и крепок, как броня. За то о. Венедикт игумена очень любил. Наместник вообще терпеть не мог всех врагов Христовых вроде католиков, протестантов или наших обновленцев. Но это другая история, о ней в другой раз. Я только хочу ублажить сердца всех самых рьяных ортодоксов: о. Венедикт всегда был яростным врагом всех еретиков, т.е. всех неправославных.
Игумен М. был прекрасным экономом: каждую копейку считал, во все вникал со тщанием, был жестким в деловых переговорах. Потому, когда наместник решил построить себе огромную дачу под Чеховым, то поручил стройку игумену М. Более того, любезно разрешил своему верному ученику и духовному сыну построить рядом свой двухэтажный дом. Оптина тогда еще была без колокольни, но дачи вышли на славу. Чего в них только не было. Когда дом был построен, спустя год, точно уж не помню, у игумена М. появилась любимая женщина. Первое время все скрывалось. Потом чем-то эта особа насолила соседу по даче о. наместнику и он решил, что пора чадо приструнить. С него сняли крест на месяц. Не сан, а крест. В Оптиной все шушукались, но об этом мало кто знал из внешних. Еще через год игумен из монастыря ушел, сан с него сняли, монашество списали в архив. Ушел игумен к этой самой женщине. Говорят, что позже появилась вторая, но этого точно я не знаю и потому обсуждать не хочу.
Архимандрит Венедикт переживал недолго. Заместитель игумена М. был назначен новым экономом. Этого мальчика я знаю, как чистого, верующего и очень порядочного человека. Таким я его увидел, когда мы познакомились. Помню, как он впервые приехал в монастырь, его привели в оптинский скит, в котором я тогда жил, и он долго мялся в дверях, боясь переступить порог домика старцев. Для него даже вход в мою келью был священным актом, соприкосновением со святыней. И дело, конечно, не во мне, а в келье "амвросиевского домика". Юноша был из бедной семьи, растила его одна мать, он не имел никаких связей, попечителей, какого-либо духовного образования и даже просто высшего образования. Может поэтому юношу приметил наместник (он любит людей простых, не испорченных лишними знаниями), обогрел и очаровал своей заботой. Фактически он стал его настоящим отцом, духовным и почти физическим (т.е. о. Д. готов был за отца наместника жизнь отдать, если ему прикажут)... Несколько лет спустя, уже будучи архимандритом, с легкостью вращая многомиллионными оптинскими сделками, он приобрел такой лоск и шик, что даже горько становилось от осознания того, что русская экономика потеряла в лице о. Д. выдающегося бизнесмена. Десять или двадцать миллионов для него были не деньги. О них ему было говорить даже скучно. Как взлетел скромный юноша, переминающийся с ноги на ногу у моего порога, - думал я тогда. - Что его ждет дальше? Епископство, митрополия, огромные проекты, высокие связи, миллиардные сделки? Вид у него был очень представительный, борода окладистая, русак-красавец. Панагию на пузо и на амвон - все будут говорить "вот он воин Христов, молитвенник о всех нас, предстоящий за нас пред Богом, сила Оптинская, наследник оптинских старцев".
И вдруг, как гром, прозвучало - о. Д. ушел из монастыря, женился, вскоре родился ребенок... Сан сняли, монашество списали в архив.
О. Ростислав не первый. Далеко не первый. Это только две истории из пяти.
Может что-то в консерватории не так?
Картинка не совсем в тему. Хотя мы не всегда помним, что медицинский крест произошел от креста церковного.
БЛОГ ГЕОРГИЯ ГУПАЛО, 20 ноября 2013 г.
|
