Отец Николай живёт в Баклушихе, в большом селе, где есть храм. А служит в Красноозёрске, куда добирается два часа на автобусах, с тремя пересадками. В годы перестройки он не поладил с правящим архиереем и тот согнал его с родного прихода, определив ему место второго священника под началом недавно рукоположенного.
Настоятель, бывший директор кирпичного завода, благообразный с виду ”службист“ оказался человеком малообразованным и, к тому же, дремучим антисемитом. В каждой проповеди он поминал ”еврейский народ, продавший Христа“, сводя к этому обстоятельству все настоящие и грядущие беды, прямо по анекдоту: если в кране нет воды… Отец Николай не выдержал и однажды сказал ему в алтаре: «Упрощаете тайну Боговоплощения и хулите народ Божий».
Зато он любит и безупречно знает церковную службу, собрал левый хор и сам иногда встаёт на клиросе, у него красивый баритон, подтянуть антифонное ”Благослови, душе моя, Господа“.
— Православие себя исчерпало, — говорит отец Николай, — во всяком случае в том виде, в каком оно пребывает сегодня.
Мария и Вера поют в правом хоре. Бывший директор завода у них на подозрении. «Они ведь, директора, партийные. Может, он и сейчас платит взносы в свою партячейку».
Как-то настоятель объявил певчим: «Завтра похороны, в десять, чтоб не опаздывать!» «А когда мы опаздывали, — подумала Вера — чего он беспокоится?»
А беспокоиться было чего, потому что покойник предстоял необычный, важная персона — местный бандит Михач.
Когда внесли гроб, тут же на четырёх углах встали охранники. Вера рассказывает: «Я с клироса смотрю, у охранника что-то под полой топырится. “Мань, что это?” – “Автомат, молчи, дура”. Мы испугались, говорим, “мы на кладбище не пойдём”. А мне настоятель — “Вы что, в своём уме! Они вас постреляют. У вас же семьи, дети”. Ладно, пошли. Сам с кадилом у могилы, мы поём, а они по сторонам зырк-зырк. Чтоб не пропустить, если кто поедет по шоссе. У них ведь разборки. Мы поём, дрожим. Автоматы они в храме прятали под пиджаки, а здесь уже не прячут. Страх Божий! Гроб у них шикарный, с подсветом. Лампочки по бокам. Когда отпевали в церкви, лампочки горели. Да и здесь у могилы гроб сверкает, как ёлка на Рождестве. А внутри у него музыка. Будет играть на девятый день и на сороковой. Они на кладбище приедут помянуть, а он из земли голос подаст, мол, у меня всё в ажуре, всё тип-топ. И похоронный марш заведёт…».
— В общем, гроб с музыкой, — грустно улыбнулся отец Николай.
Пожалуйста, поддержите "Портал-Credo.Ru"!
|
