 "Портал-Credo.Ru": Отец Иннокентий, прошел год с тех пор, как тогда еще епископ, а ныне митрополит Иларион (Алфеев) занял второй по значимости пост в РПЦ МП, возглавив Отдел внешних церковных связей и став постоянным членом Священного Синода. Что бы Вы могли сказать о результатах деятельности митрополита Илариона в этой должности за прошедший год?
Игумен Иннокентий (Павлов): Прежде всего, я должен отметить, что, в отличие от советских времен, и в особенности от времени митрополита Никодима (Ротова), должность председателя ОВЦС не является сейчас чем-то таким значимым, вторым местом. Я в свое время писал о том, что митрополита Николая (Ярушевича), который был первым председателем ОВЦС, даже в своих отчетах товарищ Карпов называл заместителем Патриарха. Иногда даже в ЖМП такое определение проскальзывало. Ну и действительно, скажем, если брать митрополита Никодима, то это, несомненно, был второй человек в РПЦ МП, а если брать какие-то его отношения уже в высших государственных сферах, то, по сути дела, даже первым. Если брать ситуацию при Патриархе Алексии II, то митрополит Кирилл тоже в известной степени приближался к этой позиции – благодаря своим связям и своей активности. Сейчас, конечно, ничего подобного и близко нет. И если говорить о прошедшем годе в плане внешних связей Русской Православной Церкви Московского патриархата, то надо отметить, что, в основном, все его плюсы и минусы являются плодом деятельности Патриарха, который держит все эти нити в своих руках. Для нынешнего председателя ОВЦС эта должность меньше, она чисто вспомогательная… И, более того, были какие-то неосторожные с его стороны шаги, как в случае отношений с Евангелической Церковью Германии, которая является многолетним партнером РПЦ МП по экуменическому диалогу, так что Патриарху своего помощника по внешним связям пришлось несколько даже поправить, что в СМИ было зафиксировано. Таким образом, все действительно позитивные дела Московской патриархии, связанные, в частности, с отношениями с Константинопольским патриархатом, с прогрессом Всеправославных совещаний и вероятным будущим Всеправославным Собором, – все-таки это заслуга, прежде всего, самого Патриарха Кирилла. – Но сложно отрицать, что митрополит Иларион – это, наверное, наиболее приближенный к нынешнему Патриарху церковный чиновник? - Вероятно, так. Сейчас муссируются слухи, возможно ли назначение владыки Илариона на Петербургскую кафедру. Что ж, могу повторить то, что уже было сказано мною полгода назад: невозможное возможно. – Каковы перспективы самостоятельной деятельности митрополита Илариона? Сейчас он молод, но он взрослеет, набирается опыта. Как Вы считаете, в каком направлении он может развиваться? – Я так понимаю, судя по его литературной деятельности и по тому, что он возглавляет комиссию по составлению нового катехизиса, будет определенная оптимизация именно в плане составления современного вероучительного документа. Видимо, Илариону эта работа близка, и в этом плане он будет активность проявлять себя. Другое дело, что из этого получится?… Ну, поживем – увидим. Так же точно, как и поживем – увидим, что получится, если будет удовлетворено прошение митрополита Владимира о почислении его на покой, и митрополит Иларион получит Петербургскую кафедру. Дело все в том, что по своей жизни с этим городом он не был близок. А надо сказать, что ситуация там непростая, несколько отличающаяся от московской. Придется столкнуться с проблемами. Ну, по-видимому, Патриарх Кирилл, который сам ленинградец и у которого, наоборот, большая часть жизни была связана с городом на Неве, видимо, будет инструктировать и поправлять его деятельность. - А как Вы оцениваете деятельность митрополита Илариона в сфере сближении с католиками? – Я пока готовых решений не видел. Ведется достаточно рутинный диалог. Произошла утечка, и мы видели довольно беззубый документ, со многими умолчаниями. Вероятно, он будет как-то дорабатываться. Пока он на редкость сырой. Тем более, речь идет о вещах бесспорных, то есть о признании примата римского епископа в первом тысячелетии. Это тогда никаких споров в церковном обществе не вызывало. Во всяком случае, если иметь в виду латинян и греков. Другое дело, что была сепарация тех, кого называют несторианами и монофизитами, или нехалкидонитами. Но это была сепарация как от Рима, так и от Константинополя, причем от Рима даже в первую очередь. А уже конфликт – это ситуация X–XI веков. Тем не менее, такого рода изыскания сами по себе решить проблему церковного единства не могут. Поэтому, я думаю, здесь драматизировать ситуацию не стоит. – Формально там говорится о первом тысячелетии. Но какие-то векторы в наше время оттуда явно просматриваются. – Все дело в том, что ни в коем случае ни в Патриархе Кирилле, ни в митрополите Иларионе не следует видеть филокатоликов, и, собственно говоря, речь не идет о том, что будет какое-то церковное сближение. Речь идет о глобальной, международной ситуации, поскольку, в общем-то, Католическая Церковь в конце ХХ века во многом утратила свое общественное влияние, но, тем не менее, остается крупнейшим христианским религиозным институтом. Ну и то, что было наработано, терять жалко, это понятно. Но каких-то прорывов тут ожидать, мне кажется, не приходится. Беседовал Владимир Ойвин,
"Портал-Credo.Ru" |
